Родился в городе Курске - родине преподобного Феодосия Печерского, в семье Мошниных в тысяча семьсот пятьдесят девятом году. Назван Прохором. Отец - Исидор, мать - Агафия. Семи лет Прохор упал с самого верха неоконченной колокольни, но Господь сохранил его целым. Десяти лет он сильно заболел, но Матерь Божия во сне обещала посетить и исцелить его. Получил исцеление от иконы Коренной "Знамение Божией Матери".

Юношей решил идти в монастырь. Прохор подошел к матери, поклонился ей в ноги и просил ее благословения. Мать приложила его к иконам Спасителя и Богородицы, вручая им своего сына, и благословила его медным распятием. Направился в Киев. Прозорливый Досифей указал на Саровскую обитель: "Гряди, чадо Божие, и пребуди тамо - место сие будет тебе во спасение, - с помощью Божией скончаешь там земное свое странствование, только старайся стяжать непрестанную память о Боге, в постоянном призывании имени Божия и вселится в тебя Дух Святый и управит жизнь твою во святыни. Там и настоятель отец Пахомий (из Курских) богоугодной жизни, он последователь жития преподобных отец наших Антония и Феодосия".

20 ноября тысяча семьсот семьдесят восьмого года прибыл в обитель. Основана в тысяча семьсот шестом году. День Введения во храм Пресвятой Богородицы был днем введения Прохора Мошнина в Саровскую обитель. Восемь лет Прохор был в искусе, прежде монашества. Отец Пахомий и отец Иосиф казначей любили его "как свои души". Был келейником у отца Иосифа, трудился на хлебне, просфорне, столярке, был будильщиком и пономарем. Отличался крепким здоровьем и физической силой, любил богослужение. В храме стоял с опущенными глазами для избежания развлечения, напряженно и внимательно слушал пение и чтение, сопровождая их "умной молитвой". Уединялся в келлии и выполнял правило преподобного Пахомия Великого. Читал, во-первых, книги Священного Писания - Евангелие, Апостольские Послания и Псалтирь; во-вторых, отцов: Василия Великого, Макария Великого, преподобного Иоанна Лествичника, Четьи-Минеи Димитрия Ростовского. "Дело в руках, а молитва в устах", - вот правило, когда Прохор предавался физическому труду в келлии или на послушаниях.

Преподобный устроил шалаш и стал предаваться богомыслию и молитве и усилил пост - в среду и пяток совсем не ел, а в другие дни принимал пищу только один раз. Стал переходить от "жизни деятельной" - пост, воздержание, бдение, коленопреклонение, молитва и прочие телесные подвиги, к жизни созерцательной, которая "состоит в возвышении ума к Господу Богу, в сердечном внимании, умной молитве и созерцании вещей духовных". Братия видели в Прохоре будущую славу Сарова, ибо он, будучи послушником; был выше многих из иноков. "В искусе Господь послал Прохору тяжелое испытание - продолжительную и сильную болезнь, как опыт страдания, как пробный камень его веры, упования и терпения".

В тысяча семьсот восьмидесятом году Прохор заболел водянкой. Болел три года. Первую половину этого времени Прохор еще перемогался, на ногах держался, но затем слег, ибо тело его распухло. С удивительным терпением переносил он свои страдания, ни одного слова ропота не сорвалось с языка его; он лишь молился и орошал ложе свое слезами. Предлагавшим обратиться к врачам, преподобный отвечал: "Я предал себя истинному врачу душ и телес, Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Его Матери". Тогда обратились к молитве. Отслужили бдение и литургию о здравии больного и причастили. Было видение и голос Божией Матери: "Этот нашего рода". При посещении его, как он сам говорит: "Пресвятая Богородица правую ручку положила мне на голову, а в левой-то ручке держала жезл и этим-то жезлом и коснулась убогого Серафима; у меня на том месте, на правом бедре-то и сделалось углубление: вода-то вся в него и вытекла, и спасла Царица Небесная убогого Серафима".

13 августа тысяча семьсот восемьдесят шестого года Прохор был пострижен в монашество настоятелем отцом Пахомием; назван без его выбора Серафимом. В этом же тысяча семьсот восемьдесят шестом году посвящен в иеродиакона, и шесть лет и десять месяцев почти непрерывно служил. Служил со страхом и трепетом и полным умилением, с сердечным сокрушением, глубокою верою и полною отрешенностью от всего земного. Был зрителем ангелов в образе молниеносных юношей и слышал прекрасные голоса пения. В Великий четверг было видение после молитвы "Сотвори со входом нашим входу святых Ангелов быти, сослужащих нам и сославословящих Твою благость" и возглашением "Господи, спаси благочестивые и услыши ны". Увидел он свет и Господа во славе с небесными силами. Господь по воздуху благословил молящихся и вступил в свой местный образ. Преподобный Серафим при этом удостоился особенного благословения; он изменился в лице и два диакона отвели его в алтарь, и три часа стоял, приходя в себя. Днем диакон Серафим пребывал в монастыре, а вечером уходил в лесную келлию и там проводил всю ночь в молитве и богомыслии. Пятнадцать лет был в монастыре отец Серафим в таких подвигах. Второго сентября тысяча семьсот девяносто третьего года был посвящен в иеромонахи. Душа его стремилась к уединению, и был еще и внешний повод - тяжелый недуг от стояния на молитве - опухоль, гнойные раны ног.

20 ноября тысяча семьсот девяносто четвертого года ушел в холм в сосновом лесу на берегу реки Саровки в пяти-шести верстах от монастыря. Келлия его была из одной комнаты с одним маленьким окном, были сени, крылечко, икона, печка, обрубок дерева вместо стола и стула, кувшин для сухарей - убранство ее; огород, забор, пчельник. Это - "дальняя пустынька". Назвал Евангельскими именами места, окружающие келлию: святой Иерусалим, гора Елеонская, Вифлеем, Иордан, Фавор, Голгофа, где он исполнял свои молитвенные правила.

Трудился на огороде, удобряя который мхом с  болота, обнажался до пояса, и насекомые жестоко кусали его тело, так, что оно распухало, синело и запекалось кровью. Трудился на пчельнике. Зимой заготавливал дрова. Одежда зимою и летом одна и та же: камилавка, балахон на плечах из белого полотна, кожаные рукавицы, кожаные бахилы (род чулок) и лапти. На груди крест - благословение матери, сумка и там Святое Евангелие. Накануне воскресных и праздничных дней приходил в обитель. Слушал вечерню, бдение, за ранней литургией причащался Святых Таин в больничной Церкви святых Зосимы и Савватия. Затем до вечерни он оставался в своей монастырской келлии и принимал приходивших к нему из братии за советом и наставлениями. Во время вечерни, когда братия уходила в церковь, преподобный, захватив с собою хлеба на неделю, удалялся в свою "пустыньку".

Всю первую неделю Великого поста он проводил в обители. Питался хлебом, любил зверей, птиц и кормил их. Даже видели огромного медведя, который как овечка с руки брал хлеб. Употреблял с огорода картофель, свеклу, лук, потом усиливал пост, отказывался от вкушения хлеба и употреблял лишь овощи. А три года питался травой "снить". В первую неделю Великого поста совсем ничего не кушал. При этом (посте) "плоть постящегося становится тонкою и легкою. Духовная жизнь приходит в совершенство и открывает себя чудными явлениями, внешне чувства точно закрываются, и ум, отрешаясь от земли, возносится к небу и все тело погружается в созерцание мира духовного". Его посещали, приходили даже женщины. Но кто шел не для назидания, а ради любопытства, тех избегал и удалялся в каменный секретный гроб в подполье. Получив благословение и помолившись, он избавлялся от посетителей. Он молчал, с встречающимися кланялся, иногда в ноги, и уходил молча. Из желающих жить с ним никто не уживался от тяготы трудов. Иноки борются в монастыре с духом злобы, как с голубями, а живущие в пустыне - как со львами и леопардами. Диавол сначала наводил страх, так что преподобный слышал вой зверей за дверями келлии; потом, точно целая толпа народа стала ломиться в жилище о. Серафима, вышибла косяки у дверей, и к ногам подвижника упал страшно тяжелый кряж дерева, который потом с трудом могли вынести восемь человек. Видел преподобный, что в окно его келлии как- будто врывался огромный медведь. Иногда келлия разрывалась, иногда перед подвижником являлся открытый гроб, из которого вставал мертвец. Иногда враг во время молитвы со страшной злобой нападал на него, поднимал его в воздух и потом ударял о пол с такою силою, что и кости преподобного могли бы сокрушиться от подобных ударов, если благодать Божия не сохраняла подвижника. Преподобный Серафим отказался от настоятельства в двух монастырях, а диавол за это адскую злобу воздвиг: мысленную брань, хульные помыслы и уныние. Тогда Преподобный в двух верстах от пустыньки избрал местом подвига гранитный огромный камень и на нем на ногах или на коленях ночами с поднятыми руками взывал: "Боже, милостив буди мне грешному". И так 1000 дней и 1000 ночей, почти три года, нес такой подвиг. Вновь открылись раны на ногах.

Враг избрал злых людей, разбойников: 12 сентября тысяча восемьсот четвертого года три крестьянина из села Кременок помещика Татищева требовали у преподобного деньги; он бросил топор, сложил руки крестообразно на груди и сказал: "Делайте, что вам надобно". Обухом ударили по голове, тащили, били ногами, руками, топором и кольями. Связали руки и ноги и оставили в сенях, он же возблагодарил Господа за невинное страдание, молился Богу о прощении обидчиков. Лежа в страданиях, он сподобился видения - Матерь Божия, Апостолы Иоанн и Петр посетили его. И слышал преподобный голос Матери Божией, обращенный как бы к врачам и скорбящим о нем: "Что вы трудитесь? Сей от рода нашего". И с глубокой верой преподобный сказал врачам и братии, что "не желает пособия от людей, вручая жизнь Господу Богу и Пресвятой Богородице". После видения четыре часа преподобный был в восторженной радости, а потом встал с постели, стал ходить и покушал, и поправился, но остался согбенным старцем и уже ходил, опираясь на палку и топорик. Через пять месяцев преподобный опять возвратился в пустыньку. Разбойников отец Серафим простил и умолял не наказывать. Все пережитое им - пост, труды, стояние на камне, беды от разбойников - это путь креста, путь страданий - добровольное мученичество ради Христа и по любви ко Христу.

Пламенея любовью к Богу, избрал он новый подвиг - молчальничество, прося Бога: "Положи, Господи, хранение устам моим". Этот подвиг состоит не во внешнем только молчании и воздержании языка от слова, а в отречении от всех житейских помыслов, полной сосредоточенности в Боге, во всецелом погружении ума в Божественное, в чистейшем посвящении всех мыслей и чувств Господу. Здесь он более подражал преподобному Антонию Великому и Иоанну молчальнику. Ни с кем не говорил, при встречах падал ниц, молчал устами, молчал и в разуме; и враг не успевал ничего донести к потаенному сердцу человека. Более двух лет по кончине отца Исаии преподобный Серафим был в дальней пустыньке в молчании по учению Евангельскому: "Вниди в клеть твою и, затворив двери твоя, помолись Отцу твоему". Почили столпы и духовные отцы Пахомий, Исаия, Иосиф, которые любили его. Заметилось после их недоверие и подозрительность. Преподобный по требованию настоятеля покинул пустыньку и 8 мая тысяча восемьсот десятого года после  пятнадцати лет пребывания в пустыни пришел в монастырь и сразу ушел в затвор в свою келлию пяти квадратных аршин с двумя окнами, где были: одна икона, обрубок пня, кучка дров перед печкой. Пять лет был в затворе. Никому не открывал дверь, даже епархиальному архирею Тамбовскому Ионе. Пища в затворе - толокно и рубленная капуста, питьем - вода. Однажды пять дней молился и видел славу святых: Предтечи, святого Апостолов, Вселенских учителей, преподобных и мучеников, сияющих в неизреченной славе и радости, каких око не видело, ухо не слышало и на помышление человеку не приходило. Если бы ты знал, "какая сладость ожидает душу праведнаго на небеси, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби, гонения, клевету с благодарением. Если бы самая эта келлия наша была полна червей, и если бы эти черви ели плоть нашу во всю временную жизнь, то со всяким желанием надобно бы на это согласиться, чтобы не лишиться той небесной радости, какую уготовал Бог любящим Его". При созерцании он часто изменялся видом - лицо изменялось, оно издавало чудный свет, и просвещалось до того, что невозможно было смотреть на него, во всем лице - радость и восторг - был как земной ангел - небесный человек. Он во время молчания как будто что видел - созерцал умом с умилением и слушал что-то с изумлением. Лицо его было необыкновенно: сквозь кожу у него проникал благодатный свет, в глазах спокойствие и особенный душевный восторг. В келлии его приобщали по воскресениям и ежедневно приносили антидор. Постился и делал свою плоть легкою, а ум способным "погружаться в созерцание мира духовного". Носил крест на плечах, а под рубашкой на веревках большой пятивершковый железный крест. Пять лет провел он строгого затвора. Четыре - пять лет еще с послаблением держал затвор - дверь была открыта, но бесед не вел. И вот Царица Небесная явилась ему с преподобным Онуфрием Великим и Петром Афонским и велела затворнику принимать посетителей и давать им наставления. Теперь с ранней литургии до восьми часов вечера ежедневно приходили к нему. 25 ноября тысяча восемьсот двадцать пятого года в день святых Климента и Петра Александрийских, Богоматерь в видении разрешила оставить затвор и посещать "пустыньку". Когда преподобный впервые пошел к дальней пустыньке, он вблизи Богословского источника увидел Богоматерь с Апостолами. Божия Матерь ударила жезлом в землю так, что искипел из земли источник фонтаном светлой воды. Это место, где стояли Пречистые стопы ног Царицы Небесной и явился чудесно изведенный Ею источник, обозначено на память будущих родов выкопанием тут колодца, который известен под именем колодца или источника отца Серафима. Вода его обладает свойством никогда не портиться, хотя бы она стояла несколько лет в закупоренных сосудах, а для больных, употребляющих ее для питья и для омовения, служит средством исцеления. "Я молился, - говорит преподобный, - чтобы вода в колодце была целительною от болезней. И Сама Богоматерь обещала дать Свое благословение водам этого изведенного Ею источника". Из-за болезни ног не мог часто посещать дальнюю пустыньку и избрал ближе - верстах в двух от монастыря у Богословского родника; на краю горы поставили домик без окон и дверей вышиной и длиной в сажень, а шириною в два аршина. Близ был и изведенный Богородицею источник-колодец отца Серафима. В тысяча восемьсот двадцать седьмом году вблизи поставили более удобную келлию у родника. Спал как придется, то сидя, то на полу, то на поленьях. Зажигал лампады и свечи за поминовение посещавших его. Молился преподобный за всех православных христиан, живых и усопших.

Преподобный стал на путь старчества - как завершение долголетнего подвижничества, как общественное служение ищущим спасения. Ум его стал прозорливым, имел дар духовного рассуждения. Народу доходило в иные праздники до пяти тысяч. Шли и ученые, и простые, богатые и бедные. Был со всеми ласков, кроток и не всем открывал свои дарования. Всех принимал с ласкою и любовию, иных целовал, благодарил за посещение. Был весел, хотя иногда говорил при гробе. Лицо имело ангельский вид, тихое сияние в глазах - "целое откровение любви". Его не видели печальным и унывающим. Взывал: "Батюшка мой, матушка моя, радость моя". Словом любви и кротости пробуждал совесть. Цель прозорливых внушений и действий: пробудить голос совести у приходящих, вызвать у них раскаяние во грехах, сердечное сокрушение, желание перемены к лучшему. Являл он людям плод опытного познания духовного, а не научного. И приходили к нему и знатные люди и бедные крестьяне. Старец учил, что цель жизни - стяжание Духа Божиего через любовь и молитву, особенно - Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Ходя и сидя, делая и в церкви стоя, входя и исходя, сие непрестанно держи в устах и в сердце твоем. С призыванием таким имени Божия ты найдешь покой, достигнешь чистоты духовной и телесной, вселится в тебя Святый Дух - источник всех благ и управит Он тебя во святыне, во всяком благочестии и чистоте. Очень важно посещать храм Божий, и ум хранить от рассеяния. Безграмотным советовал утром читать трижды "Отче наш", трижды "Богородице Дево, радуйся" и "Верую". Во время же работы дома или в пути тихо читать - "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного", а если окружают другие, то занимаясь делом, умом говори: "Господи, помилуй". Перед обедом - это же правило. После обеда - прибегать к Богородице: "Пресвятая Богородице, спаси мя грешнаго", "Господи, Иисусе Христе, Богородицею помилуй мя грешнаго" или "Богородице Дево". Отходя ко сну, всякий христианин пусть снова прочтет указанное утреннее правило. "Держась этого правила, - говорил отец Серафим, - можно достигнуть меры христианского совершенства, ибо означенные три молитвы - основание христианства; первая - Отче наш - как молитва, данная Самим Богом, есть образец всех молитв; вторая - принесена с неба Архангелом в приветствие Деве Богородице, Матери Господа; символ же веры - вкратце содержит в себе все спасительные догматы христианской веры". И Слово Божие читать надо, ибо оно обновляет ум и направляет ко благу и охраняет душу от греха. Душа от Писания разумевает, что есть добро и что есть зло. Путь непрестанной молитвы и чтения Слова Божия возводит к добродетели, "Твори непрестанную молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас. Когда Господь согреет сердце твое теплотою благодати Своея, тогда потечет в тебе молитва оная безпрестанно и всегда будет с тобою, наслаждая и питая тебя".

Уединение и молитва, очищая ум, делают его прозорливым. Молитвенное правило преподобного Серафима в дальней пустыньке: по Псалтири исполнял свое правило молитвенное. Около полуночи вставал, выполнял правило преподобного Пахомия, читал утренние молитвы, пел полунощницу, утреню и читал первый час. В наступлении девятого часа утра прочитывал часы - третий, шестой, девятый и изобразительные. Вечером читал вечерню и малое повечерие. При наступлении ночи творил монастырское правило с молитвами на сон грядущим. Правило такое: три канона, Акафист, пятисотница с поклонами, помянник, глава Евангелия, Послания, кафисма. Часто вместо вечернего правила преподобный полагал по тысяче поклонов за один раз. Сверх того, он занимался псалмопением - сперва по уставу Пахомия Великого, а потом составил свое чинопоследование, известное под именем "келейного правила" отца Серафима. Читал Евангелие много, чтобы ум как бы плавал по закону Божию и устроял жизнь по воле Бога. Из отцев любил преподобного Иоанна Лествичника, преподобных Варсануфия, Ефрема и Исаака Сирина. Все занятия были с молитвою на устах, любил петь Всемирную славу. Дух и при работе уходил в созерцание. Молитва отца Серафима в затворе: молился как и в пустыньке - службы все, кроме литургии, и келейное правило. Читал Иисусову молитву и Богородичную. Иногда не читал молитвы, не клал поклонов, но погружался в продолжительное созерцание Господа умом. Иногда, помня о смерти, уходил в сени и у гроба молился Господу. В затворе читал Евангелие - питался от сладчайшей беседы с Господом. В течение недели прочитывал весь Новый Завет: понедельник - от Матфея, от начала до конца; вторник - от Марка; среда - от Луки; четверг - от Иоанна. На остальные дни разделял Деяния святых Апостолов и Послания. И часто сподоблялся созерцания и видения. Усладился словами: "В дому Отца Моего обители многи суть". Пророк Моисей имел непрестанную сердечную молитву, и когда воздвигал руки на молитву, побеждал Аммалика.

На каждой статье кафизмы молился за всех живых и усопших православных христиан и на всяком месте владычествия Твоего православно живущия: подаждь им, Господи, душевный мир и телесное здравие и прости им всякое согрешение вольное и невольное и их святыми молитвами меня окаянного раба помилуй". За усопших: "Упокой, Господи, души усопших раб Твоих: праотец, отец и братий наших, зде лежащих и повсюду православных христиан преставльшихся; подаждь им, Господи, царствие и причастие Твоея безконечныя и блаженныя жизни, и прости им, Господи, всякое согрешение, вольное и невольное".

Трое суток молился преподобный Серафим Богородице о двух монахинях, задержанных на мытарствах после смерти, и за молитвы Божией Матери Господь помиловал их: они прошли мытарства и получили прощение.

Молчи, безпрестанно молчи. От уединения и молчания рождаются умиление и кротость, человек приближается к Богу, делается благочестивым и как бы земным ангелом, и ”на кого воззрю - токмо на кроткого и молчаливаго и трепещущаго словес Моих". Молчание учит безмолвию и постоянной молитве, и дарует мир душе; люби молчание - входи в себя, внимая уму, очищаясь от страстей. Пищи употреблять должно каждый день столько, чтобы тело, укрепляясь было другом и помощником душе в совершении добродетели, иначе может быть и то, что при изнеможении тела и душа слабеет. За обедом ешь довольно, за ужином воздержись. В среду и пяток, аще можешь, вкушай по однажды. Приучать себя к посту надо постепенно, мало-помалу, делая себя способным довольствоваться скудной пищей. Пост состоит не в том, чтобы есть редко, а в том, чтобы есть мало, то есть не в том, чтобы есть однажды, но в том, чтобы есть немного. Неразумен тот постник, который дожидается определенного часа, а в час трапезы весь предается ненасытному вкушению и телом и умом. Не различай вкусную и невкусную пищу, ибо это свойственно животным. При посте ум отрывается от земли. Постная пища не вредна". Постники, питаясь хлебом и водой, не знали разслабления, но всегда были добры, сильны и готовы к делу. Болезни у них бывали редки, и жизнь их текла продолжительно до ста лет. Хлеб и вода никому не вредны, и да не о хлебе едином жив будет человек". Спросили отца Серафима: можно ли есть скоромное по постам, если кому постная пища вредна и врачи приказывают есть скоромное? Старец отвечал: "Хлеб и вода никому не вредны. А что Церковь положила на семи Вселенских соборах, то исполняй. Горе тому, кто слово одно прибавит к сему или убавит. Что врачи говорят про праведных, которые исцелели от гниющих ран одним прикосновением, и про жезл Моисея, которым Бог из камня извел воду? Какая польза человеку, аще весь мир приобрящет, душу же свою отщетит? Господь призывает нас: да мы сами не хотим".

Каждый день попеременно спи четыре часа: десяты, одиннадцаты, двенадцатый и час за полунощи, аще изнеможешь, можешь вдобавок спать днем. Впоследствии преподобный советовал немощным спать в сутки шесть часов, а более сильным - пять часов. Девство ради Бога - великая жертва. Похоть истребляется страданием и скорбью или произвольною, или посылаемою Промыслом. Враг искушал подвижника печалью, скукой, унынием, малодушием. Печаль и скука не позволяют иноку совершать молитву с должным усердием, лишают кротости и благодушия в обращении с другими, производят такое страшное беспокойство, что ему несносным становятся и место жительства и живущия с ним братия, не может он спокойно принимать совет и кротко отвечать на предлагаемые вопросы, а при чтении книг возбуждается какое-то отвращение, бывает частая зевота и сильная алчба. Скука нападает особенно около полудни. После принятия пищи "демон скуки внушает монаху помыслы выйти из келлии и с кем-нибудь поговорить, представляя, что не иначе можно избавиться от скуки, как непрестанно беседуя с другими". Если же сей демон не может извлечь монаха из келлии, то начинает развлекать ум его во время молитвы и чтения. "Это, - говорит ему помысл - лежит не так, а это не тут: надобно привести в порядок, и это все делает для того, чтобы ум сделать безплодным". От скуки отличается уныние. Уныние от бессилия (естественное); от беса - прежде отдохновения приходит, "нудит оставить дело, прежде нежели исполнена будет его треть или четверть". Бывает состояние малодушия - наиболее тяжкое из душевных искушений и посылается человеку когда Богу угодно повергнуть его в большие скорби. Это состояние души есть предвкушение геены. При этом дух находится как бы в исступлении, и человеком овладевает "смущение, ярость, хула, жалоба на свою участь, развращенные помыслы, переселение с места на место и тому подобное. Искушение диавола подобно паутине - стоит только дунуть на нее, и она истребляется. Надобно быть подобно мертвому или совершенно глухому и слепому при всех скорбях, клеветах, поношениях, гонениях, которые неминуемо приходят ко всем желающим идти по спасительным стезям Христовым. Болезни бывают у нас от греха, от них ослабевают страсти, и человек приходит в себя и кто переносит болезнь с терпением и благодарением, тому вменяется она вместо подвига, или даже более. Тяжкая болезнь укрепила веру, закалила терпение, приучила твердо уповать на милость Божию. Отними грех - и не будет болезней. Болезнь очищает грехи. Желающему спастись в сердечном покаянии и сокрушении должно приступить к причащению Святых Таин. Устрой мир душевный, чтобы никого не огорчать и никем не огорчаться, тогда Бог даст слезы покаяния". Мир душевный приобретается скорбями. Признак духовной жизни есть погружение человека внутрь себя и сокровенное делание в сердце своем. Быть в устроении мирном с совестью своей; премирном - иметь Бога в себе; "в мире место Его", "мир Мой даю вам". Благодатные дарования получают те только, которые имеют внутреннее делание и бдят о душах своих. "Не должно предпринимать подвигов выше сил. Иди средним путем". Есть три пути, на которые не должно входить без особого звания Божия: затворничества, юродства и настоятельства. За нехранение чистоты, за несоблюдение среды и пятницы супругами, дети родятся мертвыми, а за нехранение праздников и воскресных дней, жены умирают родами. О поступлении в монастырь: "Не все могут вместить, и на это принуждения от Господа нет, но все возможно верующему". Бывает так: здесь на земле, приобщается, а у Господа остается не приобщенным; другой хочет приобщиться, но почему-нибудь не исполняется его желание. Такой невидимым образом сподобляется причастия чрез Ангела Божия.

Спросили не передает ли он что родным в Курск, отец Серафим, указывая на лик Спасителя и Божией Матери, говорил: "Вот мои родные, а для живых родных я уже живой мертвец".

В Дивеево - настоятельница женской обители Агафья Семеновна Мельгунова - инокиня Александра - просила отца Пахомия и отца Серафима духовно окормлять сирот. Правила для девиц: "Три раза в сутки прочесть: Один раз - Достойно, три раза - Отче наш, три раза - Богородице Дево, Символ веры, два раза - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную; один раз - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных, с поясными поклонами; два раза - Господи Иисусе Христе, Госпожею Девою Мариею Богородицею помилуй мя грешную; один раз - Господи Иисусе Христе, Госпожею Девою Мариею Богородицею, помилуй нас грешных, тоже с поясными поклонами; двенадцать раз - Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, и двенадцать раз - Владычице моя, Пресвятая Богородице, спаси нас грешных, тоже с поясными поклонами. Да вечерние и утренние молитвы, да помянник с 12-ю избранными псалмами святых отец и сто земных поклонов Иисусу, и сто земных поклонов Владычице. При работе можно и на ходу читать это правило.

Поучения отца Серафима:

Воров в обители не держать, лучше блудников терпеть. Запретил говорить на Вы, должно всем Ты говорить, Богу говорили и то Ты - Господи. Не благодарите за пожертвование, а молитесь. Бог воздаст. Приносят дар не вам, а Богу, не вам его и благодарить. Из обители ничего не давай родным, а то дом разорится и погибнет. Свое - дай, а нет - молись. Заповедал батюшка не судиться, а предать обитель воле Божией. Заповедал в обители: первое - держать неугасимые лампады; второе - читать Псалтирь неугасимую по усопшим; третье - петь Параклис Божией Матери. Приобщаться в четыре поста и двунадесятые праздники даже еще можно и в большие праздничные дни - чем чаще, тем лучше. Только приступать в смиренном сознании греховности своей. Священнику сколько возможно быть снисходительнее на исповеди, Бог прощает, а он свидетель. Послушание дорого, Адам не послушался заповеди и возник первородный грех ветхого Адама. Начальницу выбирать только из своих сестер, а не из чужой обители. Отец Серафим, предчувствуя свою кончину, говорил дивеевским сестрам: "Искал я вам матери (настоятельницы) и не мог найти. Человека-то днем с огнем не найдешь. Оставляю вас Господу и Пречистой Его Матери". Двенадцать раз было явление от Бога преподобному Серафиму. Матерь Божия, при явлении преподобному Серафиму, одета была в мантию, как изображают на иконе Скорбящей Божией Матери, и сказала: "Как было прежде, так и ныне. Только прежние мученики страдали явно, а нынешние - тайно, сердечными скорбями, и мзда им будет такая же". Перед кончиной отец Серафим сам отмерил себе сбоку алтаря Успенского собора могилу и на вопрос брата: "Почему мы, батюшка, не имеем такой строгой жизни, какую вели древние подвижники благочестия?" - "Потому, - отвечал старец, - что не имеем к тому решимости. Если бы решимость имели, то и жили бы так, как отцы, древле просиявшие подвигами и благочестием, потому что благодать и помощь Божия верным и всем сердцем ищущим Господа ныне также, какая была и прежде: ибо по слову Божию, "Иисус Христос вчера и днесь той же и во веки". Эта глубокая и святая истина, которую отец Серафим уразумел из опыта собственной жизни, была, так сказать, заключительным словом его уст и печатью его подвигов.

Кончина преподобного Серафима 2 января тысяча восемьсот тридцать третьего года, в понедельник, в шесть часов утра на коленях пред иконой Божией Матери "Умиление", со сложенными крестообразно руками с медным распятием.

В январе тысяча девятьсот третьего года Святейший Синод вынес решение благоговейного старца Серафима признать в лике святых.